Ночная битва [Сборник] - Страница 122

122

Я посмотрел, как на экране мелькают кадры, потом, ободренный периодическими аплодисментами, встал и вышел в вестибюль. Там бродили несколько парней со студии «Саммит Пикчерс», курили и комментировали фильм. Энн Говард, игравшая в «Мастере пыток» главную женскую роль, заметила мою хмурую физиономию и потащила меня в угол. Энн была из редкого типа девушек, которые хорошо выглядят на экране без всякого грима, с которым, кстати, человек начинает походить на оживленный труп. Она была невысока, с карими глазами, темными волосами и смуглой кожей. Мне бы очень хотелось снять ее в роли Питера Пэна. Тот самый тип, понимаете?

Однажды я объяснился ей в любви, но она не приняла этого всерьез. Честно говоря, я и сам не знал, серьезно ли тогда говорил. Так вот, Энн провела меня в бар и заказала выпивку.

— Не строй из себя несчастного, Пит, — сказала она. — Фильм будет иметь успех, принесет достаточный доход, чтобы удовлетворить шефа, и не повредит моей репутации.

В этом она была права. У Энн в фильме была большая роль, и она неплохо с ней справилась. А фильм будет кассовым. Несколько месяцев назад студия «Юниверсал» выпустила «Ключи ночи» с Карлофом, и публика уже созрела для очередного ужастика.

— Знаю, — ответил я, знаками прося бармена наполнить мой бокал. — Но мне уже надоела эта халтура. Боже мой, как бы я хотел сделать второй «Кабинет доктора Калигари».

— Или вторую «Обезьяну Бога», — добавила Энн.

Я пожал плечами.

— Может, и так. Энн, есть масса возможностей показать на экране нарастающий страх… но ни один продюсер не примет действительно хорошего фильма такого типа. Скажут, что это, мол, претенциозно и что такой фильм непременно провалится. Если бы я стал независимым… Впрочем, Хехт и Макартур пытались, а теперь снова работают в Голливуде.

Появился какой-то знакомый Энн и заговорил с нею. Я заметил, что кто-то машет мне, извинился перед девушкой и подошел к нему. Это был Энди Уорт, самый беспринципный журналист Голливуда. Я знал, что он мошенник и чудовищный трус, но знал и то, что у этого типа больше конфиденциальной информации, чем в колонке Винчелла. Уорт был низеньким и толстым, с ухоженными усами и черными прилизанными волосами. Он считался бабником и проводил большую часть времени, пытаясь добиться благосклонности красавиц-актрис с помощью шантажа.

Разумеется, это не означало, что он был мерзавцем. Я симпатизирую любому, кто может в течение десяти минут вести интеллигентный разговор, а Уорт это умел. Погладив усы, он начал:

— Я слышал, как вы говорили про «Обезьяну Бога». Интересное совпадение, Пит.

— Да-а? — Я был осторожен — с этой ходячей рубрикой скандалов иначе нельзя. — А почему?

Он глубоко вздохнул.

— Ты, конечно, понимаешь, что у меня нет доступа к коммерческой информации и все это просто сплетни… но я открыл фильм, рядом с которым самые жуткие ужастики всех времен скучны, как… — он замялся, подбирая сравнение.

Я заподозрил розыгрыш.

— И как он называется? «Мастер пыток»?

— Что? Нет… хотя сюжет Блейка заслуживает лучшего, чем работа твоих парней. Нет, Пит, тот, о котором я говорю, в прокате не будет… собственно, он еще не закончен. Я видел несколько отрывков. Называется он «Безымянный», и сделал его всего один человек… Арнольд Кин.

Уорт уселся поудобнее, наблюдая за моей реакцией. А я не мог скрыть удивления, потому что именно Арнольд Кин был режиссером пресловутой «Обезьяны Бога», которая прервала его успешную карьеру в кино. Публике эта картина совершенно не известна, она никогда не была в прокате. Студия «Саммит» списала ее в убытки, и не без причин, хотя это был один из самых удивительных и утонченных фильмов ужасов, которые я когда-либо видел. Кин снимал большинство сцен в Мексике, где имел над актерами практически неограниченную власть. Тогда погибло несколько мексиканцев, и ходили всевозможные слухи, но дело замяли. Я разговаривал с людьми, бывшими с Кином в Такско, и все они говорили о нем с каким-то страхом. Кин готов был на что угодно, лишь бы сделать из «Обезьяны Бога» шедевр жанра.

Несомненно, это был необыкновенный фильм. Существует только оригинал ленты, хранящийся в запертом подвале студии «Саммит», и видели его немногие. Кин совершил на экране то же самое, что Мэйген сделал в литературе ужасов, — и это буквально ошеломляло.

— Значит, Арнольд Кин? — обратился я к Уорту. — А я думал, что он давно умер.

— Нет. Он купил себе имение недалеко от Туджунги и там отшельничает. Знаешь, после той истории у него было маловато денег, и прошло почти пять лет, прежде чем он набрал достаточно башлей, чтобы начать работу над «Безымянным». Он всегда говорил, что «Обезьяна Бога» была ошибкой и что он собирается создать настоящий шедевр. И он его создал. Он снял фильм… совершенно фантастический. Говорю тебе, у меня волосы дыбом стояли.

— А кто у него снимается? — спросил я.

— Анонимы. Знаешь, старый русский трюк. А главную роль играет… тень.

Я вытаращился на него.

— Правда-правда, Пит. Тень чего-то такого, что никогда не появляется на экране. Странно звучит, правда? Ты просто должен сам это увидеть!

— Очень бы хотел, — заверил я его. — Честно говоря, именно это я и собираюсь сделать. Может, Кин пустит это через «Саммит».

Уорт расхохотался.

— Никаких шансов. Ни одна студия не примет этот фильм. Я даже не буду писать о нем в своей колонке. Но это — настоящее, Пит.

— У тебя есть адрес Кина? — спросил я.

Уорт дал мне его.

— Но не езди до вечера среды, — предупредил он. — К среде будут готовы первые позитивы, по крайней мере большая их часть. И, разумеется, держи язык за зубами.

122